Видеопортрет Лизы Бобковой
Окончившая в 2011-м кафедру художественной обработки металла Художественно-промышленной академии имени А. Л. Штиглица, 31-летняя Лиза Бобкова привлекла всеобщее внимание, в конце прошлого года выступив с персональным проектом «Однажды мы стали временем» в московской галерее Pink Pong. В разговоре, который происходил в учебных мастерских, где работает на протяжении последнего года Лиза Бобкова, были упомянуты инсталляции и скульптуры, преподаватели и галеристы, шары и линии, музеи и городской декор, стекло и купершлак, любимые художники и друзья.
Детство в маленьком городе
Однажды в детстве я делала на балконе воздушного змея. Взглянула на схему в тетради: надо было сделать ромб из прутиков, но вместо них у меня был деревянный брусок где-то 40 на 20 миллиметров, который я сколотила гвоздями — и вынесла змея во двор. Он не полетел, и я не понимала почему.
В школе любимым предметом был труд… ещё химия, литература, и геометрия тоже. Не любила математику и до сих пор очень плохо считаю, это меня подводит. Я не росла среди художников, но на меня большое влияние оказал дедушка — инженер-строитель, он был сослан в Норильск, где в послевоенные годы строил первые здания.
Увидев слепленную мной лет в пять странную фигурку ковбоя — такие руки, шляпа, ремень, — мама решила, что дочка должна быть художником, и записала меня на подготовительные курсы. Затем я училась в Пскове, в средней школе с преподаванием рисунка и живописи, и после этого надо было идти дальше. Из маленького городка Острова мы переехали в Псков, а потом из Пскова я уехала учиться в Петербург.
Недавно я думала о том, что передо мной никогда не возникало проблемы выбора. Всё складывается так, что я не принимаю решений, а просто делаю то, что мне нравится. Стать художником за меня выбрала мама — и мне это понравилось! (Смеётся.) Быть может, это плохо: считается, что творец должен идти против родительской воли, системы, всего.
Современный металл
Лиза Бобкова. Объект № 1. Стальной пруток. Выставка «Период Колебаний». «Винзавод». Площадка «Старт». 2016. Предоставлено автором
Меня часто спрашивают: «Лиза, у вас же такие тонкие руки, как вы работаете с металлом?» — и я отвечаю, что всё дело в знании. Таскать тяжёлые штуки не обязательно: если знаешь, как сделать, то скульптура или масштабная инсталляция получается из тонкого металлического прутка.
Я знаю, насколько прекрасные вещи могут создавать профессионалы, которые годами развивали своё ремесло. Естественно, хочется делать так же, но как-то проапгрейдить процесс и побыстрее воплотить в жизнь мои наполеоновские планы. Я изучала металл и технологии и понимаю, что работа требует времени. Но эта черта характера — желание получить результат побыстрее — мне нравится. Изучив огромное число технологий, другой бы подумал: ну всё, забудем об искусстве и превратимся в гравёров и кузнецов. Но я считаю, есть выбор: когда в тебе горит желание работать с металлом в сфере современного искусства, ты можешь это делать.
Я увидела моток проволоки и стала гнуть её: так из практики, из той реальности, что присутствует прямо здесь, родилась идея скульптурной инсталляции с шарами. Недавние мои скульптуры сделаны из бронзы. Во время учёбы мы перерисовывали в Эрмитаже бронзовые бюсты, статуэтки, часы, но классические формы мне не нравились: я органически не понимала ни их функцию, ни того, стоит ли за ними история. Позапрошлым летом для одного заказа мне принесли несколько вёдер отстрелянных латунных гильз, попросив из них сделать скульптуру. После всего у меня осталось ещё ведро гильз. Я подумала, что надо полностью изжить в себе опыт заказной работы, загрузила оставшиеся гильзы в тигель и переплавила: из них получились те скульптуры, которые были выставлены в 2018 году на ярмарке Cosmoscow и в галерее Pink Pong.
Мои мысли были о памяти: огромная промышленность, некогда служившая определённым целям, теперь уместилась в тигле и за 15 минут превратилась в слиток, — не зная этого, в нём невозможно опознать упомянутые отправные точки. Но знание остаётся — история разделяется на предмет и на знание, что очень подходит моему проекту. В этот момент я получила потрясающий опыт, раскрывшийся потом ещё шире.
Время и пространство
Все мои проекты были в Москве, и с москвичами мне проще найти общий язык. В 2012 году на Биеннале молодого искусства, на выставке «Неокончательный анализ», которую курировала Елена Селина, я показала в ММОМА в Ермолаевском [переулке] свою дипломную работу, сделанную в Академии [имени Штиглица]. В ноябре прошлого года состоялась персональная выставка «Однажды мы стали временем» в галерее Pink Pong, которую открыла Надя Миндлин.
Этот проект складывался на протяжении двух лет. Было ощущение, что в сознании сделалась огромная яма, — пустота, в которой присутствовали исключительно вопросы, постепенно заполнялась ответами, выраженными в разных работах. Вместе собирались скульптуры, большие листы с травлением, и у всего была одна тема — время. Мне надо было не просто расставить объекты, а обжить пустую галерею и физически ощутить, с чем я имею дело. Я рассы́пала по всему пространству чёрный песок, и простой способ дал хороший результат. При отливке скульптур из бронзы отделялся купершлак в виде маленьких камешков — в руках они рассыпáлись в чёрный песок, заполнявший всю мастерскую и те углы, где недавно лежали ещё не отлитые детали скульптур. Я решила, что это память, которая так возвращается на прежние места. В галерее чёрный песок присутствовал повсюду и, как невидимый экскурсовод, подводил зрителя к финальной большой инсталляции, представлявшей собой заполненную купершлаком комнату. Чёрный песок стал метафорой изучения пространства. Отходы переплавки меди и скульптура из бронзы — всё связалось в один клубок, и тогда я подумала: «О боже! О система! О структура — слава тебе!»
Лиза Бобкова. Инсталляция «Однажды мы стали временем». Pink Pong Gallery. 2018. Предоставлено автором
Сейчас проект уже закончился, надо идти дальше. За этот год я устала от металла, сделав очень много инсталляций и скульптур. Поэтому работа со стеклом, недавно показанная в галерее FFTN, получилась моментально, за два дня. Она тоже о пространстве: я становлюсь внимательнее к тому, что меня окружает.
Учиться и учить
На кафедре художественной обработки металла я проучилась шесть лет и получила очень многое. Спустя годы я вернулась сюда, — когда у меня не было мастерской, я пришла к своим учителям, попросила разрешения работать, и мне ответили: «Да, конечно». Вот уже год с лишним я делаю в этой мастерской разные штуки и обсуждаю их с выучившими меня мастерами. Те вопросы, что были в период студенчества, теперь не волнуют меня, но моя жизнь не оторвана от Художественно-промышленной академии. Я отдаю время и силы программе «Диалоги» — это встречи студентов с деятелями современного искусства, подбираю новые книги для библиотеки кафедры. Сейчас я больше занята своим художественным развитием, потому мне было бы сложно учить других людей, но я не исключаю этого в дальнейшем. Тому, что я делаю, можно и нужно научить.
Диалоги на кафедре художественной обработки металла СПГХПА. Предоставлено Лизой Бобковой
Жизнь вокруг
В жизни всё отсылает к моему образованию: на первом-втором курсе мы измеряли каждую волюту петербургских металлических ворот, вычерчивали и восстанавливали утраченные фрагменты. Идя по городу, ты так же мысленно отщёлкиваешь кадры, замечая ритмы и детали. Когда видишь плохие произведения из металла, становится грустно. Одно время я работала в кузнечной фирме, где проектировала сотни и тысячи метров разных оград. Другим сотрудникам было всё равно, что ограда из 15-миллиметровой трубы со стенкой меньше миллиметра сгниёт за одну зиму. Не понимаю, откуда в наших людях это ощущение, почему нет личного отношения к работе и не хочется выполнить её лучше. Российская экономика не позволяет кузнечным фирмам делать более качественные вещи, а кузнецы, имеющие собственные мастерские, не могут охватить весь объём работ в городе.
Художники. Музеи. Общение. Вдохновение
Я нашла способ черпать вдохновение в художниках, работающих в других медиа: кино, фотографии, перформансе. Очень большое впечатление оставило знакомство с Антуаном д’Агата. Когда я была в арт-резиденции в Париже, мы случайно познакомились с Георгием Пинхасовым. Есть такое волшебство в том, что ты можешь просто подойти к знаменитому фотографу и сказать ему: «Здравствуйте!», и мы до сих пор с ним дружим. Он пригласил нас в центральный офис агентства Magnum, и в главном зале с винтовой лестницей были выставлены новые работы разных фотографов. На меня огромное эмоциональное и интеллектуальное впечатление произвели снимки, где были такие смытые фигуры. Я повернулась, и с лестницы спускается их автор, Антуан д’Агата. Читать о нём, смотреть его работы в книге и общаться — это два разных мира, и они соединились, дав мне огромный опыт. Отношение к художникам обязательно замешено для меня на личном общении: я очень люблю произведения Жени Гранильщикова, меня сильно впечатляет то, что делает Таня Ахметгалиева.
Прошлым летом мы с Таней снимали клип для Нины Карлссон. Одевали флюоресцентные парики, выряжались в странные, просто жуткие наряды, отправлялись в лес и носились в этих платьях по лесу. Было смешно, когда мы с Ниной — обе высокого роста, в париках, в макияже и с красными губами — выбежали на тропинку навстречу людям, собиравшим грибы. Это было классно — феерия дружбы. То, на что решаешься рядом с людьми, с которыми можешь быть собой.
Кадр из видео Татьяны Ахметгалиевой (клип Нины Карлссон). Предоставлено Лизой Бобковой
В Эрмитаже мне больше всего нравится быть в Главном штабе. Я люблю прийти в залы, куда перенесли импрессионистов, сесть и смотреть не на картины, а вверх.
Мне понравился Музей невинности Орхана Памука в Стамбуле. Это полная противоположность минималистичным формам, которые я люблю, — там много историй, много мнений, много впечатлений, много вещей, всё вываливается на тебя, и от этого испытываешь определённый комфорт. Когда я читала книгу Памука «Снег» — думала, что повествование длится в реальном времени, но к концу книги поняла: то было его воспоминание. Для этого мне потребовалось приехать в зимнюю Турцию и ощутить мокрый снег в Стамбуле.
Что удивляет и радует
Когда меня хвалят, я делаю вид, что очень смущаюсь, но, конечно, это приятно. Я отношусь к себе критично и по большей части недовольна тем, что у меня выходит. Как подсказывает опыт, только я подумаю: «Вот оно. Я молодец, мне можно вручить медаль» — всё рушится или в следующий момент я понимаю, что сделала не так. Поэтому когда что-то получается, я выдыхаю, отодвигаю эту работу и продолжаю трудиться дальше. Если кому-то понравилось то, что я делаю, моей реакцией будет: «Ну, классно, я рада».
Лиза Бобкова. Когда все растаманы отпускают своих кошек. Роспись стены, акрил. Pink Pong Gallery. 2018. Предоставлено автором
Со временем мне стало сложнее удивляться. Что меня удивляет? Доброта и способность быть великодушными, несмотря на контекст и какие-то обиды на других.
Сложно об этом говорить, но вся моя жизнь состоит из работы. Я работаю и думаю о работе круглые сутки. Наверное, хочется научиться отвлекаться и как-то любить себя.
Я не вела в школьные годы личный дневник, зато сейчас у меня много разных тетрадей: в одни записываются размышления о работе, основы для текстов и заявок в резиденции; в другие складываются эскизы; в третьи… в них я храню засушенные цветы! Наверное, странно, что я люблю металл и сушу цветы, — романтика мне не чужда! (Смеётся.)
Bobby Lee (псевдоним Лизы Бобковой). Выставка Post Love. Пространство FFTN. 2018. Предоставлено автором
Текст: Павел Герасименко
Видео: Надя Горохова
